Три года с торопливым Папой

13 марта исполнилось ровно три года с момента восшествия на ватиканский престол нового понтифика, Папы Римского Франциска I. Во многих отношениях его правление стало для католиков новаторским, так что многие из них по сей день гадают – чего еще ждать им от своего духовного руководителя?

Для многих католиков папа римский до сих пор остается загадкой. Он олицетворяет собой время перемен: став 266 по счету «епископом римским» (этим титулом начинается длинный перечень званий царствующего понтифика), во многих отношениях он оказался первым. Первый принял имя Франциска, в честь Франциска Асизского. Первый за более чем двенадцать веков папа не из Европы (последним папой-неевропейцем стал сириец Григорий III, чье правление продолжалось с 731 по 741 год), да и вообще – первый в истории папа-антипод, уроженец Южной Америки. Первый папа со времен Григория XVI (1831-1846 гг.), принесший монашеский обет. И первый в истории папа-иезуит. Все это само по себе делает 79-летнего аргентинца, сына железнодорожника и воспитанника украинского монаха Хорхе Марио Бергольо человеком крайне интересным, а ведь этим списком перечень его новаторских идей и действий далеко не исчерпывается.

Папа с края света

Многим кажется, что Его Святейшество попросту ужасно торопится с любыми своими начинаниями: уже 13 марта 2013 года, будучи только что избранным конклавом на пост предстоятеля Католической церкви, он поспешил с первой церковной реформой, а именно – выходя на балкон к народу, собравшемуся на площади у собора св. Петра, он отказался от традиционного папского облачения – красных туфель и красного же одеяния (так называемой «моццетты»), заявив, как гласит легенда, церемониймейстеру – мол, «карнавал закончился».

Да и пастве своей, собравшейся приветствовать нового пастыря, он представился не «понтификом», а скромным «епископом римским»: «Можно подумать, мои братья-кардиналы притащили меня с края света».

Франциск I, папа «с края света», монах-иезуит, с первого же дня стал изумлять окружающих совершенно новым стилем поведения. Он передвигается по улицам Вечного города в небольшой малолитражке, отказавшись от громоздкого, бронированного «папамобиля» – на подобный шаг не решался даже великий папа-реформатор Иоанн-Павел II. Он то и дело останавливается, чтобы поболтать с прохожими на улице. Поднимаясь в самолет в начале своего первого путешествия в папском чине (он отправился в Бразилию), папа собственноручно нес портфель, упразднив должность «великого портфеленосителя понтифика» за ненадобностью. На обратном пути он устроил первую официальную пресс-конференцию, также поразившую собравшихся журналистов: никаких предварительно согласованных тем, никаких запретов – все вопросы разрешены. Даже, когда один из репортеров поинтересовался ролью гомосексуалистов в церкви, он, наверное, неожиданно для самого себя получил откровенный ответ: «Если кто-то гомосексуален, добронравен и ищет Бога – кто я такой, чтобы его осуждать?». «Кто я такой?» – из уст папы этот вопрос звучит почти что, как риторический, но многие католики в мире не могут дать на него ответ по сей день. Кто он такой – Франциск I, чего он хочет?

«Говорите с Господом и идите дальше»

Не успев поразить мир подобной неслыханной широтой взглядов, папа Франциск вдруг проявил привычную многим католическую консервативность. Во время посещения одной из римских евангелических церквей, член тамошней общины спросил его – мол, когда супруги, один из которых католик, а другой – протестант, смогут вместе прийти к вечерне? Ответ оказался весьма категоричным: «Я никогда не посмею дать свое позволение сделать нечто, что не входит в мою компетенцию. Говорите с Господом и идите дальше, большего я не могу сказать».

Вообще, многие комментаторы отмечают, что в догматических вопросах, бурно обсуждаемых внутри Католической церкви, Франциск, как правило, отказывается от однозначных суждений либо указаний, предлагая спорящим самим брать на себя ответственность за те или иные поступки. Для некоторых католиков этого оказывается слишком мало, они желали бы увидеть конкретные реформы, а не загадки и шарады. Недовольство проявляется даже в самом Ватикане: многие сотрудники опасаются проводимой Франциском реформы курии, в особенности – абсолютной прозрачности в финансовых вопросах. Папа явно ощущает сопротивление и реагирует на него довольно резко, порой даже угрожающе. Так, в одной из своих рождественских проповедей он заявил: «Самое обычное посещение кладбища может помочь нам увидеть имена всех тех, кто считал себя незаменимыми!».

Пожалуй, впервые со времени Иоанна-Павла II Католическая церковь вновь стала привлекать к себе все больше внимания политиков. Франциск не стесняется проявлять себя дипломатом, встречаясь за кулисами событий, помогая сближению Кубы и США, навлекая на себя критику встречей с патриархом Кириллом и принимая представителей украинских греко-католиков. На политической сцене же он – крайне неудобный деятель, постоянно напоминающий сильным мира сего о мире и справедливом миропорядке.

В своей энциклике «Laudato Si», к примеру, он отмечает тесную взаимосвязь между уничтожением окружающей среды и социальной несправедливостью: «Мы не можем себе позволить отложить на будущее некоторые действия. Будущее требует от нас критических и глобальных решений в отношении мировых конфликтов, которые все увеличивают количество отверженных и нуждающихся».

Так что, пожалуй, первое впечатление, сложившееся три года назад о Франциске I, не обмануло: понтифик – человек торопливый и увлекающийся. Он нетерпелив, ему жаль времени, он желает что-то изменить, что-то сдвинуть с места. В церкви и в мире.