Растить детей — дело нелёгкое. С момента мучительных родов и на протяжении всей последующей жизни мы несём ответственность за наши создания.
Сначала маленькие слабенькие существа, целиком и полностью зависящие от нас, затем растущие малыши, познающие мир, позднее — подростки с собственным мнением и неординарным поведением, и, наконец, взрослые личности — сколькому надо их научить, направить на верный жизненный путь, обеспечить необходимым.
A мы остаёмся родителями независимо от их возраста и готовы на любые крайности ради наших чад. Моим детям уже под сорок, я же всё ещё переживаю за каждую мелочь и бегу к ним по первому зову; как, впрочем, и большинство матерей.
А вот взять и отнять у женщины ребёнка и бросить их обоих на произвол судьбы…
Трудно даже представить подобное варварство, хотя история знает немало тому примеров. Однако «ирландский феномен» — редчайший.
9000 убиенных младенцев, захороненных где-попало и как-нибудь — это преступление века!
Порученное специальной Комиссии расследование 18 домов «Матери и Ребёнка» и специальных институтов для «отверженных» продолжалось 5 лет.
За период с 1922 по 1998 годы ужасающие преступления совершались на острове в отношении слабого пола и их беззащитных детей. Комиссия подготовила отчёт на 3000 страницах и подтвердила самые страшные опасения: изуверства имели место.
С 1921 по 1961 годы в Тюме умерли 978 детей, 80% в возрасте до 12 месяцев, 67% — от 1 до 6 месяцев. Три четверти этих детей погибли в 1930-40-х годах; самые смертоносные годы были 1943 и 1947.
Комиссия обнаружила, что с 1920 по октябрь 1977 г.г. тела более 950 детей из дублинских приютов были направлены в медицинские учреждения для анатомических исследований. Их возраст составлял oт 10 минут до 15 лет, а способ их погребения был, как минимум, позорным (Poor Ground section of Glasnevin Cemetery).
Комиссии не удалось установить имена детей, использованных для анатомических опытов в медицинской школе Голвея. В докладе говорится, что отправка умерших детей из приютов в медицинские школы была «обычной практикой в Великобритании и Ирландии до середины 1960-х годов».
9000 погибших детей с 1922 по 1998 г.г., доверенных ирландским приютам — это слишком много, чтобы забыть и простить. Кто-то должен ответить за беспрецедентный геноцид.
Три четверти всех рожденных детей погибли всего за один год во время второй мировой войны. В общей сложности 25% из 57000 детей, находившихся в 18 приютах, умерли.
В 1943 году из 100% детей в доме «Материи Ребёнка» в Бессборо, графство Корк, 75,19% умерли в младенческом возрасте.
А в доме Шон Росс в Роскреа, гр. Типперaри, умерли 1090 младенцев из 6079; 79% из них в период с 1932 по 1947 г.г., в основном, от бушующих тогда здесь дифтерии и тифа.
И как страшный вердикт звучат итоги комиссии: церковь, правительство и общественность не проявляли заботы о «заклеймённых» детях.
В Доме Матери и Ребенка Святой Вифании в Дублине 61% детей умерли с 1937 до 1947 г.г., 62% умерли только в 1943 году. Более половины детей умирали, не вызывая никакой тревоги ни у государственных деятелей страны, ни у священников, проповедующих ценность и святость человеческой жизни, ни у граждан, упорно умалчивающих преступные деяния.
Даже Комиссия подчёркивает, что основной причиной высокой смертности детей являлось «умышленное пренебрежение».
Но даже самые сокровенные секреты рано или поздно разоблачаются и наступает расплата. По истечению многих лет, оставшиеся в живых жертвы «религиозного террора» нарушают молчание, публично признаются в своей причастности к историческому скандалу.
В январе 2021 года 87-летняя Фелумена Ли рассказала на телевидении о её ребёнке. Три с половиной года она провела в приюте Шон-Росс (Sean Ross Abbey in Roscrea) после того, как забеременела в 18 лет. Её сын Энтони стал самой большой усладой в жизни несчастной девушки. Молодые матери были обязаны работать в прачечной с 8 утра до 4-х часов дня, a потом им разрешалось провести пару часов с детьми.
«Это были самые счастливые часы для меня, — говорит Фелумена. — Я лелеяла его, пела ему песенки и учила стишкам. А через три с половиной года перед Рождеством его отняли у меня без всякого спроса. Я плакала и мoлила не разлучать меня с сыном, а монахини грубо отталкивали меня и кричали, что позорница вроде меня должна быть предельно благодарна, что кто-то позарился на незаконнорожденного. Тогда мы с сыном поклялись найти друг друга и нашли… через 50 лет. Энтони умер к тому времени. Благо, сын получил прекрасное образование в США и был юридическим помощником при президентской администрации Буша и Рейгана. В 1995 году он скоропостижно скончался».
Многие женщины и дети искали своих близких; зов крови непреодолимый фактор — это заложенный в нас потенциал силы духа.
Мэри Харни родилась в 1949 году в Доме Матери и Ребенка в Бессборо графства Корк. Ее мать была отправлена туда в возрасте 19 лет после того, как она забеременела и не вышла замуж.
«Я родилась очень слабенькой, — вспоминает Мэри. — Роды были тяжёлыми, и мама долго болела. Меня забрали и поместили в комнату для умирающих детей, но я выжила. Тогда меня вернули маме и мы соединились в узах любви».
Но через два с половиной года девочку отняли и отдали на удочерение пожилой паре. Монахини сняли с неё всю одежду, связанную матерью, и бросили в лицо женщине. Унижение родивших вне брака не знало предела.
Новая семья не заменила ей матери; Мэри унижали и били, а в 5 лет отправили в промышленную школу для сирот (the Good Shepherd Industrial School in Sunday’s Well). Детей здесь не переставали оскорблять и наказывать, заставляли работать. Ребята чистили двор и кладбище, меняли постели, чинили обувь себе и монахиням, мыли полы, стирая в кровь колени. Детям часто напоминали, что они наследовали грех своих падших родителей, а многих уверовали в смерти матерей. Только в 17 лет через ответное письмо священника из Миссии Святого Сердца в Корке, Мэри узнала, что мама в Англии. Оставив школу, Мэри работала горничной в отеле и, собрав небольшую сумму, уехала, чтобы найти маму.
Тысячи сломленных судеб, попранных чувств, жертв соблазна и козней…
Государственные деятели обещают расследование каждой частной истории, поиск родных, публичные извинения и материальную компенсацию. Но разве можно восполнить утраченную надежду, веру в счастье, горе от потери младенца, духовные муки и жизнь, в конце концов?
И какой мерой измерить величину финансов, способных заглушить физические и душевные страдания и затуманить память?
И чьё горе весомее: бедной матери, несостоявшегося отца, несчастного ребёнка или целого народа, допустившего невиданное по масштабам преступление против собственного народа? История не прощает столь колоссального размаха преступлений.
Метки: Tuam, Голвей, Католическая церковь, Сабина Салем
Последние публикации в категории
Похожие публикации
